Боярская честь - Страница 46

Я посоветовался с Еленой — она побаивалась, но мне удалось убедить её, что гроза миновала и князь меня более не ищет.

— Недолго задержусь — туда и обратно, заводных коней с собой возьму, да Федьку-занозу. Через месяц и вернусь.

Мы с Фёдором за день собрались, я расцеловал жену и Василия, и мы в начале августа, после яблочного Спаса, выехали.

Погода благоприятствовала: было сухо, дороги утоптаны, ехать тепло — благодать. Скромные пожитки — на заводных конях, в перемётных сумах, еду не брали, ночевали и ели на постоялых дворах.

Мы добрались до Москвы, где я решил зайти в Разрядный приказ за жалованьем. К моей радости, имя моё в разрядных книгах было, и я получил деньги за два боевых похода. Жалованье боярам причиталось только за службу государю в походах, на заставах, равно за ранения и увечья.

Вышел я из приказа повеселевший, пояс приятно оттягивал полный серебра кошель. И надо же было случиться — нос к носу столкнулся с князем Овчиной-Телепнёвым.

— Ба, кого видят мои глаза! Никак — знакомец старый? А то я всё гадаю — причудилось мне лицо знакомое? Не ты ли лицо прятал, когда на Смоленск государь походом ходил?

— Здравствуй, князь. Не обознался ты — я то был.

— Чего же не подошёл?

— Зол ты отчего-то на меня, княже.

— Было, было, да быльём поросло. Ты чего здесь?

— Жалованье получал.

Князь отошёл на два шага, внимательно меня оглядел, придвинулся.

— Одёжа на тебе боярская. Объяснись.

— Я ведь сиротой себя считал, если ты ещё помнишь, князь.

— А то как же.

— Отец мой нашёлся на Вологодчине, и документы о боярстве моём есть.

— Гляди-ка! — удивился князь. — Мне теперь с тобой не зазорно за одним столом мёд-пиво пить. Зайдёшь?

— Дела, князь, спешу. Ты уж прости.

— Ладно, ступай, — поджал губы князь.

Я поспешил к коновязи, где меня ждал с лошадьми Федька-заноза.

— Едем! С недругом давешним повстречался, лучше с глаз долой убраться.

Мы выехали из Москвы, не задержавшись ни на один день. И вновь потянулся пыльный тракт. Но любой дороге приходит конец, и через неделю с хвостиком показался Нижний.

В душе моей одновременно боролись несколько чувств — радость от свидания с городом, где я познакомился с Еленой, предвкушение встречи со старым другом, опасение попасть в руки алчного наместника. Как-то всё пройдёт? Не придётся ли уносить ноги? Из Москвы-то вот пришлось убираться.

Мы проехали посады, показалась городская стена. Ворота были открыты, а поскольку повозки с грузом для торговли у меня не было, мы полным ходом их миновали.

Я ехал по улицам и узнавал их. Много чувств всколыхнул в груди Нижний, слишком тесно я был связан с этим городом.

Вот и улица, где живёт Иван. Мы подъехали к воротам, спрыгнули с лошадей. Я постучал в ворота. Калитка немного приоткрылась.

— Чего надоть?

— Хозяина.

— Почивает, не велел беспокоить.

— Нет, холоп, побеспокой, и скажи — старый знакомец Юрий пожаловал.

Слуга исчез. Вскоре хлопнула дверь в доме, раздался какой-то грохот — не иначе, ведро опрокинули, распахнулась калитка, и мне навстречу кинулся Иван. Мы обнялись и расцеловались. Я немного отстранился, осмотрел купца. Сколько мы не виделись? Года полтора, а поседел Иван, морщин добавилось.

— Что ты меня разглядываешь, ровно девку на выданье? Думаешь — сам помолодел? Пошли в дом, радость у меня сегодня.

Бросил выглянувшему из калитки слуге:

— Ворота отвори, коней прими, устрой в конюшню — чего стоишь столбом?

Мы пошли в дом. Традиция встречать гостя с корцом сбитня сегодня была нарушена, но я не остался в обиде. Купец искренне радовался нашей встрече — это чувствовалось, чем я был доволен. В глубине души я переживал за Ивана — не отразится ли на нём наша дружба и мой побег из города.

Мы уселись за столом, забегала дворня, накрывая угощение. На шум со второго этажа спустилась Лукерья, узнала меня и всплеснула руками:

— Юрий, глазам своим не верю! Наконец-то сподобился заехать к нам. Уж сколько Иван о тебе упоминал — не подаёшь, мол, весточку. Переживал — не поймали ли тогда тебя княжьи слуги, да не сгинул ли где на дороге. А ты живой! Постой — платье боярское на тебе!

— Стой, погоди, Лукерья! Накормить-напоить человека с дороги надо, потом уж расспрашивать. Поди-ко лучше, распорядись насчёт баньки — обмыться людям с дороги надо.

Лукерья вышла. Купец вопросительно глянул на Федьку-занозу.

— Федя, погуляй пока, мне с хозяином переговорить надо.

Федька беспрекословно вышел, прикрыл дверь, и мы остались одни.

— Ну, вкратце расскажи — где ты и как? И почему платье на тебе боярское?

— Живу с семьёй в Вологде, дом купил. Если ты помнишь, паренька я здесь подобрал — Васятку, у меня приёмным сыном живёт. Нашёл по записям родителей своих, кои боярами оказались. Так и стал боярином по праву рождения. Деревню с землёю купил, обустроил, два раза в походах боевых побывал под рукою государя.

— Э, парень. Теперь я первым шапку пред тобой при встрече ломать должон. — Крякутный окинул взглядом стол. — Да и встречать боярина в доме надобно по-иному.

— Успокойся, Иван. Как был я тебе другом, так и остался. Давай без церемоний. Считай, что для тебя ничего не изменилось. Расскажи лучше, продал ли мой дом, да что с паромами? Всё ведь в спешке бросил.

— А как же, обо всём позаботился. Дом продал — не торопясь, с выгодой. А паромы?

Иван хитро улыбнулся.

— Паромами сам владею, выгодное это дело. За полтора года отдам тебе деньги за аренду, а завтра уж ты мне их продашь, и ударим по рукам. Согласен?